Маркиз де Сад: годы заключения в Бастилии

Известный французский писатель и философ (а также преступник) Донасьен Альфонс Франсуа де Сад родился 2 июня 1740 года в Париже, в семье аристократов. Родители юного маркиза (титул оспаривается рядом историков - с формально-юридической точки зрения) вели каждый свою собственную жизнь. Детство Донасьена было довольно одиноким, хотя, возможно, с ранних лет в нем уже сказывался сложный характер будущего авантюриста. Жизнь де Сада была полна самых разных приключений. Он принимал активное участие в боевых действиях во время Семилетней войны, многократно обвинялся и осуждался за изнасилования и похищения, несколько раз бежал из тюрем и заключений, причем некоторые из этих побегов стали своего рода "образцами" изворотливости и удачи.

Донасьен Альфонс де Сад провёл за свою жизнь в заключении в общей сложности около тридцати лет, пять с половиной из которых он содержался в Бастилии. В Бастильскую крепость из Венсенской тюрьмы маркиз де Сад был переведён 29 февраля 1784 года по приказу короля. Заключённого поместили в камеру на втором этаже башни Свободы.

Тюрьма для благородного сословия

В действительности Бастилия была первоначально частью укреплений для обороны от англичан, а тюрьмой она стала при кардинале Ришелье, в XVII веке, когда в ней стали содержать знатных особ: мятежных членов королевской семьи, маршалов, герцогов, графов. Их помещали в просторные верхние камеры, которые они могли обставлять по своему вкусу. В помещениях по соседству жила прислуга. Узники даже имели право посещать друг друга. Такой контингент Бастилии дорого обходился скудному в то время бюджету Франции. К примеру, на содержание принца крови из кармана государства выплачивалось 50 ливров ежедневно (вспомним, что на эти деньги знаменитая четвёрка мушкетёров Дюма жила припеваючи целый месяц), маршал обходился в 36 ливров, генерал — в 16. Причём, деньги выдавались в личное пользование заключённого, который тратил их по своему усмотрению.

С годами в Бастилию стали помещать и менее знатных узников, и на их содержание стали выделять всего по два с половиной ливра в день. Бывало, некоторые заключённые просили продлить свой срок заточения, чтобы скопить себе определённую сумму денег, и иногда начальство тюрьмы шло им навстречу.

Помимо де Сада, в Бастилии побывало немало известных «постояльцев» благородного происхождения: маршал де Бассомпьер, некогда всемогущий министр Фуке, Страсбургский епископ кардинал де Роган, д’Арманьяк, авантюрист «граф» Калиостро, аббат Морелле. А Вольтер дважды становился «гостем» этой обители. Во время заключения он работал над трагедией «Эдип» и поэмой «Генриада».

Де Сад в Бастилии

Несмотря на серьёзные обвинения, с самого начала заточения Донасьена в Бастильской крепости строгие правила для него были значительно смягчены — вероятно, по ходатайству его семьи. Маркизу было разрешено оклеить обоями свою камеру, он беспрепятственно совершал прогулки на башнях крепости, за отдельную плату его хорошо кормили. Де Саду позволили пользоваться во время трапезы ножом, который он, однако, обязан был каждый раз возвращать тюремщику.

Но эти послабления не уменьшали его мрачного настроения. Маркиз использовал всякий случай, чтобы доставить неприятности своим близким, на которых он перекладывал ответственность за его долгое заключение. Им владело лишь одно желание — вредить: Донасьен всегда находил поводы для подозрений в предательстве людей, которые его искренне любили.

Де Сад жаловался всегда и на всё. Так, на двери своей камеры он вывешивал табличку, что комендант тюрьмы в целях наживы даёт ему некачественное вино, от которого несчастный узник каждый день чувствует себя плохо. В результате коменданту пришлось написать жене маркиза письмо с просьбой присылать супругу то вино, которое ему нравится. К слову, излюбленным занятием маркиза было смакование алкогольных напитков. Позже в его бумагах нашли заметку, в которой он подробно делился своим мнением об употребляемых продуктах виноделия.

Поддержка добродетельной супруги

Больше всего от несносного характера де Сада страдала его жена, Рене-Пелажи. Однако её ничто не обескураживало: ни грубый приём супруга, ни несправедливые обвинения и упрёки не могли вывести её из терпения и не уменьшали её любви. Дважды в месяц она упорно приходила на свидания с маркизом. Каждый раз госпожа де Сад приносила узнику бельё и различные вещи, варенье, ликёры, которыми, впрочем, он всегда был недоволен. Донасьен обращался с женой с каждым разом всё грубее. Он третировал маркизу, и всё, что бы она ни делала, казалось ему отвратительным.

Преданность Рене-Пелажи, однако, меньше не становилась. Супруга вела его безнадёжное дело. Она заботилась также, чтобы дети маркиза не забыли отца, убеждая их любить его ещё больше. И действительно, дети любили и уважали несчастного родителя. Ежегодно они слали ему свои тёплые поздравления и пожелания. Но, несмотря на все предпринятые госпожой де Сад усилия, чем дольше длилось его заточение в Бастилии, тем беспокойнее и раздражительнее становился его характер.

Творчество в период заточения

В Бастильской крепости, как и в Венсене, де Сад получал много книг. По разрешению полицейского начальника супруга передавала ему брошюры, журналы, газеты, которые он читал с большим удовольствием. Тюремное заключение, возбудив в Донасьене любовь к чтению, породило в нём и литературное призвание. В процессе чтения произведений разных авторов маркиз обнаружил в себе стиль и фантазию. Де Сад писал, чтобы рассеять скуку, а также с целью оправдать свою злобу и раздражение теориями анархистов.

Почти все произведения маркиза были написаны им в Бастилии. В 1785 году появился программный манускрипт «120 дней Содома», написанный на двадцатиметровом рулоне бумаги и тщательно спрятанный (забегая чуть вперед - "прятки" спасли работу от пожара революции, охранник вынес рукопись из замка до вторжения толпы в Бастилию). Роман «Алина и Валькур», созданный в период с 1786 по 1788 годы, считается не менее значительным памятником прошедшей эпохи, чем «Жак-фаталист и его хозяин» Дени Дидро и роман Шодерло де Лакло «Опасные связи». В 1787 году за две недели была написана повесть «Жюстина, или Несчастья добродетели», которая наравне с романом «Жюльетта» является одним из самых скандальных творений де Сада. В романах широко и откровенно описывается направление сексуальных перверсий, связанных с причинением партнеру боли и мучений. Впоследствии это направление получило и название по имени маркиза - садизм.

Между тем, помимо порнографических зарисовок, в своих работах Донасьен Де Сад высказал крайне необычные для своего времени мысли о месте женщины в обществе, о лицемерии и ханжестве традиционных общественных установок, о несправедливости ряда семейных догм, унижающих женщину и делающих ее заложницей мужчин, как в моральном, так и в чисто физическом смысле.
Маркиз выступал за полную свободу личности во всех проявлениях, за отсутствие любых подавляющих норм - религиозных, общественных, личностных. И в том числе, он признавал право на такую свободу за женщиной. (Как бы это ни казалось странным, наряду с изнасилованными и покалеченными женщинами в жизни маркиза были преданные и любящие подруги, остававшиеся рядом, даже когда все другие разбегались без оглядки. У Жюстины был реальный прототип, да и в Жюльетте угадывается сразу несколько знакомых де Саду аристократок-современниц)
Если отвлечься от эротических и садистско-сексуальных сцен, в размышлениях маркиза об общественном устройстве, которые он вкладывает в уста своих героинь, можно обнаружить немало актуальных и сегодня проблем.

Наряду с эротической стороной в романах откровенно прозвучала циничная констатация общей аморальности аристократической прослойки общества. При этом маркиз достаточно едко критиковал социальные устои общества - систему разделения на классы. И хотя в его представлении общество следовало бы поделить всего на два класса (хозяева и рабы), сочинения маркиза были популярны в революционное время как раз из-за высказываний о недостатках существующего строя.

Несмотря на увлечение чтением и сочинительством, заключение в крепости тяготило Донасьена с каждым днём всё больше и больше. Он полагал, что в этом виновата его жена и был настолько груб с нею, что тюремщики запретили им видеться. Несвобода, в конце концов, пагубно отразилась на психическом здоровье арестанта. Постоянное нервное перевозбуждение постепенно вело его к безумию: с маниакальной страстью де Сад стал предаваться мистическим комбинациям и вычислениям. В количестве слогов и слов в присылаемых ему письмах узник искал тайну своего будущего и знаки, указывающие на скорое освобождение. Это стало своеобразным «пунктиком» маркиза. Он всё вычислял и вычислял, а время шло вперёд.

Последние дни Бастилии

Между тем, в 1789 году, в конце июня столицу Франции охватила волна восстания. Из-за начавшихся беспорядков в Париже комендант крепости приказал зарядить пушки на башнях. Прогулки заключённым были запрещены. Де Сад пришёл в ярость и предупредил начальство, что он сможет взбунтовать весь город, если его в ближайшее время не выведут гулять. Маркиз воспользовался жестяной трубой, послужившей ему своеобразным рупором, и стал кричать из окна своей камеры, что комендант намеревается его убить. Крики были услышаны, и перед тюрьмой собралась возмущённая толпа.

Донасьен прекратил кричать лишь после того, как обеспокоенный комендант пообещал узнику с завтрашнего дня вновь разрешить прогулки. Однако ночью де Сада отправили в спешном порядке в Шарантон — дом милосердия для умалишённых, запретив ему при этом забрать рукописи и книги. 14 июля Бастилия была занята народными толпами, началась революция. При взятии крепости камера маркиза была полностью разграблена и найденные рукописи были сожжены.

В 1790 году маркиз де Сад после долгих лет в тюрьмах оказался снова на свободе. Он издал ряд книг и даже стал присяжным революционного трибунала. Но спустя всего два года началась очередная череда арестов и побегов, скитаний и обвинений, к которым добавились нужда и отсутствие хоть какой-либо поддержки. Фамильный замок был разграблен, ряд влиятельных знакомых и родственников казнен во время якобинского террора, жена оформила развод и отсудила значительную компенсацию. В самом конце века неугомонный маркиз ухитрился своим памфлетом "достать" самого Наполеона, и в 1800 году маркиза вновь поместили в Шарантон, где он и скончался в 1814 году.

Милена Черненко, 2011
специально для портала 29feb.ru

Следующая страница: Джоаккино Россини — маэстро оперного искусства